Бытие

Уолтер Брюггеман, автор более чем ста книг и многочисленных научных статей, заслуженный профессор Ветхого Завета Колумбийской богословской семинарии (штат Джорджия, США), уже знаком русскоязычному читателю по некоторым книгам: «Введение в Ветхий Завет: Канон и христианское воображение» (2009), «Великие молитвы Ветхого Завета» (2009), «Пророческое воображение» (2012). С недавнего времени русский читатель получил возможность познакомиться с популярным комментарием этого автора на книгу Бытие. Комментарий не предназначался как исчерпывающий экзегетический труд, а представлен автором как ресурс по обучению и проповедованию в церкви. Вот как сам автор описывает цель книги: «Главная задача комментария состоит в том, чтобы приблизить текст и его содержание к современному читателю, укрепив его в вере и вдохновив на служение» (Брюггеман, 5). Чтобы реализовать свою цель, автор комментария организовал материал вокруг одной идеи: призыв Бога к миру (Быт. 1–11) и призыв особого народа (Быт. 12–50) (9) и разделил комментарий на четыре раздела: а). Полновластный призыв Бога (Быт. 1:1–11:29); б). Услышанный призыв Бога (Быт. 11:30–25:18); в). Непостижимый призыв Бога (Быт. 25:19–36:43); и г). Сокровенный призыв Бога (Быт. 37:1–50:26) [16-17]. Сущность же призыва в книге Бытии – это обетование данное Богом творению и особому народу (10). Заявленная автором, задача звучит весьма заманчиво: какой бы читатель толкования на библейскую книгу не хотел бы получить актуальные ответы на неясные вопросы и укрепить веру? Цель данного обзора состоит в том, чтобы оценить практическую пользу толкования Брюггемана на книгу Бытие. Для этого стоит рассмотреть положительные и отрицательные моменты этого комментария. Положительные моменты комментария К положительным моментам комментария Брюггемана на книгу Бытие можно отнести, что свой материал он делит на четыре раздела, следуя традиционной и очевидной в тексте структуре (16). Это заметно на протяжении всего комментария, когда автор прослеживает структурную (28, 51) или богословскую связь книги (24). Другой положительный момент в том, что комментатор пытается показать Бог суверенным Творцом, Который при этом не является деспотичным управителем. А творение создано для подчинения Творцу, на радость Ему и призвано в Его семью (9, 21, 22, 26, 29, 39). Бог является заботливым «садовником» в Эдеме, Который контролирует всё, что происходит в Его владениях. Бог – не одиночество, не прочее творение, Он не просто помощник человеку в секулярном смысле этого слова. Автор описывает одну из ошибок человечества – стремление к автономной свободе: «Потребительская реклама и желание алчного общества, как у змея, сводятся к вере, что можно обрести безопасность вне Бога» (59). Бог – источник жизни. Автор пишет: «Он даёт жизнь всем своим творениям. Они живы благодаря его дару. Никакая попытка неправомерного присвоения прав на него не изменит этого» (78, 397). Бог любит творение (79) и любит Израиль, давая надежду (92), образуя народ чудесным образом от Аврама и Сары (134), выполняя обещания (144) и благословляя не только особый народ, но и все народы (135). Брюггеман на страницах своего труда даёт объяснение вере по благодати и евангелию, когда рассматривает веру Авраама. Он пишет, что «веру Авраама не стоит рассматривать романтически, как достижение или как нравственное решение <…> Он [Авраам] перешёл от протеста (ст. 2-3) к исповеданию (ст. 6) не знанием или убеждением, а силой Бога, который даёт откровение и делает так, что люди принимают его откровение» (151). Вера Авраама не держится за что-то, что патриарх видит в окружающем мире, потому что она опирается на слово Бога (152). Авраам соглашается с будущим, которое ему рисует Бог, он не организует вокруг себя свой вариант будущего, и не держится за прошлое. Его вера практична, потому что его окружают дела, которые реализуют это будущее. Когда автор комментирует 15 главу, он не упускает сказать о безусловности Божьего завета с Авраамом, описывая односторонний характер. Таким образом, Бог даёт обязательство быть преданным завету и не требует соответствующей верности от Авраама Себе, сравнивая это действие с незаслуженной благодатью (156). Довольно часто Брюггеман апеллирует к Божьему промыслу в жизни Своего народа или отдельных личностей. Он не показывает Бога марионеткой в человеческих руках, а «свободным владыкой, который действует по своей воле» (201, 209). Бог решает, сколько не будет детей в семьях патриархов. По Своему желанию и к определённому времени Он даёт их и даже определяет противоборство сыновей, ещё до того, как они родились (224). Успех Иосифа определён божьим действием, но при этом Он не обещает Своему рабу, что у того будет всё хорошо и не будет бед и трудностей (333). Когда же Иосиф открывается братьям, то становится ясно, что голод, сновидения и всё остальное контролирует Бог: «Он трудится над исполнением своего замысла вопреки всяким человеческих усилиям, посредством таковых и в противовес им. Такая трактовка идёт в разрез со всяким поверхностным гуманизмом» (365). Божий замысел всевластный: никто не может его изменить или поставить под сомнение. Божий замысел благодатный от начала до конца, сокровенный и непостижимый (366). В Своём замысле Бог действует ко благу, то есть, Его замысел благой (397). Также комментатор уделяет внимание массе других вопросов. Например, вопросу духовного и материального благословения, показывая, что Бог может по своей воле одарить большими стадами, богатствами своих патриархов (228, 231, 236). Важности молитвы в жизни верующего (222). Последним дням праведника на земле (212). И, наконец, стоит выделить ещё один положительным момент: в работе над материалом книги автор обращался к множеству литературы. Это заметно во время чтения по его цитированию, упоминанию разных точек зрения на толкование, да и через собственное признание: «Особенно вдохновляющими стали комментарии Лютера и Кальвина» (13). Отрицательные моменты комментария Все перечисленные положительные моменты стремительно сметаются шквалом отрицательных. Первый и самый очевидный заключается в том, что Брюггеман не признаёт полную вербальную богодухновенность Писания. И этот факт влияет на процесс толкования и выводы, к которым приходит автор. Хотя он не заостряет внимание на «ошибках» текста, как более либеральные богословы, и признаёт библейский текст книги Бытия каноничным, но при этом постоянно указывает, что книга Бытие это труд поздних редакторов. Например, «материал, который используется в Книге Бытия…это различные повествования, которые стали каноном в общине» (10), «это материалы древнего мира, которые стали каноном для церкви» (11), «при помощи редактирования, традиции или толкования, они в большей мере становятся нормативной литературой (11). Более того, начало практически каждого нового структурного раздела начинается с похожих фраз: «[Материал взят] из другого (более раннего) источника и вставлен между этими двумя повествованиями», «священнический (царский) материал», «источник J», «источник P», «Второисаия», (73, 75, 76, 79, 80, 91, 172, 214, 230 и многие другие). А поэтому, вслед за отвержением полной вербальной богодухновенности, лишая текст его божественного авторитета, Брюггеман констатирует: «мы исходим из предпосылки, что тексты налагают на нас некую ответственность» (11). Таким образом, он смягчает Божьи постановления: «Повеление это не авторитарно, оно, скорее, звучит так: “Пусть будет…” Бог позволяет творению быть» (37, см. также 26, 35). Вслед за отвержением авторитета Писания не удивляет, что комментатор повсеместно отрицает или не освящает историчность персонажей книги Бытия (Адама и Евы, Каина и Авеля, Ноя, Авраама и Сарры, Исаака и Иакова, Иосифа и др.) [19, 24, 62]. А так как Адама и Евы не было, не было и грехопадения. Он отрицает, что текст 3 главы говорит о грехопадении первых людей: «В Ветхом Завете вообще не предполагается никакого “грехопадения”» (48). Это текст по его словам также не говорит о том, как зло пришло в этот мир, или о происхождении смерти: «Сама по себе смерть воспринимается как часть задуманной Богом человеческой жизни. Особенно важно отметить, что никто в тексте не умирает. Речь идёт не о смерти, но о полной трудностей и беспокойства жизни» (48). В человеке (Быт. 3:1-7; 4:1-16; 6:5-13; 11:1-9) Брюггеман видит, что «творение не полностью испорчено, видны и проблески света. В этом толковании мы хотели бы уделить больше внимания этим проблескам» (27). Если отвергается полная испорченность человека, то и нет необходимости в Евангелии Иисуса Христа. Отпадает необходимость в заместительной жертве Христа и так далее. За отрицанием учения о полной испорченности человека следует, например, неверная оценка греха между Лотом и его дочерями (Быт. 19:30-38). По словам автора комментария: «Поступок матерей не подвергается никакому осуждению. Более того, похоже, повествователь хвалит за смелый и героический поступок, который, разумеется, находится за рамками принятого» (184). Или демонстрируется неверный взгляд на вопрос отношений между мужчиной и женщиной. Автор считает, что тексту (Быт. 2-3) навязано подчинённое положение женщины. Ни порядок сотворения, ни участие в обольщении мужа не имеют никакого значения для этого вопроса (56). По его словам: «В Божьем саду, согласно Божьей воле, мы видим взаимность и равенство. Теперь же в саду, в котором возникло недоверие, появляется контроль и искажение. Но это искажение не следует ни на миг принимать как волю садовника» (57). Или подрывается правильная связь Творца и творения: ответственность творения по отношению к Богу снижается: «послушание [Богу] не требуется и не навязывается» (22, также 35). Таким образом, читателю предлагается суверенность Бога особого рода: «Здесь мы сталкиваемся с суверенностью особого рода. Эта суверенная речь носит не принудительный, но побудительный характер. Она не заставляет, но приглашает» (26). Помимо не совсем точного описания отношений Творца и творения, Брюггеман демонстрирует неточности в сфере Божьего воли. Выше был описан взгляд автора комментария на волю Бога, и в связи с этим некоторые его умозаключения оставляют вопросы. Когда он рассуждает о последствиях потопа для творения, он описывает Бога, как Личность смягчающую Своё решение: «Разрешение, скорее, наступает в результате решения Божьего сердца создать нечто новое» (85). Продолжая рассуждать о скорби в Божьем сердце, связанной с потопом (Быт. 8:21), он пишет: « Эта скорбь позволяет Богу отодвинуть на второй план собственные интересы, чтобы по-новому воспринять своего союзника – творение» (87). По его словам: «Возмездию нет места в отношениях творца и творения. Благодаря революционной перемене, которая произошла в сердце Божьем, теперь они строятся на благодати» (88). И ещё: «Божье творение навеки защищено от Божьей нетерпимости» (89). Комментируя события ходатайства Авраама Богу за родственника Лота (Быт. 18), автор допускает похожие высказывания в адрес Бога: «новая праведность Бога» (способность Бога разрушить старую схему «осуждение – суд»). Эта праведность, например, проявляется учениками Иисуса, когда они будут любить врагов (182). Помимо «новой праведности» Богу приписывается «большее милосердие», «более чёткая мыслительная деятельность», «большая ответственность» (183-184). Все эти выражения (в контексте вышеуказанных положительных моментов) автору следовало бы лучше объяснить, чтобы читатели могли понять, что он имеет в виду (промышляющую или предписывающую волю или что-то ещё). Выводы Взглянув на внушительный список положительных моментов, выделенных в комментарии Брюггемана на книгу Бытие, на согласованность его структуры, на достижение поставленной задачи в призвании особого народа в церковь Бога, возможно, захочется рекомендовать этот труд подготовленным читателям (например, утверждённым в авторитете и непогрешимости Писания). Но, обратив внимание на отрицательные моменты, приходит понимание, что автору не удалось утвердить своего читателя в библейском призыве, который непосредственно связан с авторитетом Писания, осознанием полной человеческой испорченности и нужде в Евангелии. Подмена таких важных библейских понятий лишь запутает читателя и может привести к неверным выводам. Например, стоит ли соединять веру по благодати и неполную человеческую испорченность? Нет. Не стоит. Как отмечалось во введении, этот комментарий не является «тяжёлым», он сильно не поможет для глубокого изучения книги Бытие. Он может послужить лишь вдобавок к остальным комментариям, помогая исследователю на этапе постэкзегетической проверки. Поэтому, взвесив все «за» и «против», неподготовленному читателю не рекомендуется читать данный комментарий. Остальные читатели, возможно, смогут найти для себя незначительную практическую пользу.